А вот метаморфоза морской службы (и тогда, да и сейчас, наверно) заключается в том, что бывает, что высокопрофессиональной работы для всех мастеров и нет, а случается такое, как вот у нас в том Южно-Китайском море. Которое, как раз, на пути в Китай надо преодолевать. И в котором умельцы ремонтной команды и палубные матросы суток трое занимались работой, которая никакого особого уменья не требовала, а только "физических упражнений", что называется, - от души.
Очередной «каприз» нашей труженицы «Ашмы Микши» «сглаживали». У неё, как и во многих судах, всю носовую часть занимает огромный балластный танк. (Для чего такие танки нужны мы уже знаем). А этот простирался от самого киля и до главной палубы. Метров двенадцать высотой, и разделён через каждые полтора метра горизонтальными палубами. И каждый ярус - вертикальными перегородками наподобие сот; это для жёсткости, чтобы вода танк не «раздула». И воды этой там может быть не много ни мало, а тысяча двести тонн, когда «под завязку».
А вот труба, по которой такую ёмкость заполняют и «осушают», всего одна – в самом низу. И «клапан» (кран – «по сухопутному»), который при всех манипуляциях открывают, тоже только один. И находился он, как это ни странно, внутри самого танка. А чтобы его открыть-закрыть через все ярусы с самого верха проходит вал, к которому на палубе приделан огромный маховик. Когда надо, например, балласт откачать, боцман этот маховик раз-два – «ие-эх!» – «откручивает», и специальным мощным «балластным» насосом часа за полтора всю воду выкачивают. Нос при этом приподнимается и судно получает нужный «дифферент» (разницу, как глубоко «сидят» в воде нос и корма). Это для плавания очень важный параметр.
Если правильно «отдифферентовать», то можно получить экономию топлива до двух тонн в сутки. То есть, уже не сорок тонн мазута израсходовать, а тридцать восемь. Экономия значительная. Поэтому перед погрузкой этот танк полностью осушают, а потом «принимают» в него сколько надо.
И вот, когда заранее узнали какой груз будет в китайском порту Льянь-Йонь-Ганг, дали штурмана́ команду: «Фор-пик» (это название танка на «морском» языке) «осушить»»! Боцман маховик крутанул, он вначале вроде туго «пошёл», а потом – «крак!» – и закрутился легко в любом направлении. Понятное дело: приводной вал от штока клапана оторвался! (Это в том месте, где на кухонном кране красивый «барашек» одет.) Только вот наш «шток» на глубине двенадцати метров и за восемью палубами находится... И клапан, как оказалось, не открылся; а с полным фор-пиком в первый трюм грузиться нельзя: нос «до якорей» «утонет» и они, не дай Бог, заржавеют. (Это юмор такой морской...).
Но по факту ситуация далеко не шуточная. Такое серьёзное транспортное средство, как многотысячетонное судно, ведь не просто так в этот город с труднопроизносимым названием решило «заехать». Тут же большой бизнес и логистика работают. Где-то уже закуплен уголь, погружен в вагоны; несколько составов идут в точку назначения. Первый подаётся на терминал, а там уже балкер-сухогруз швартоваться должен. Несколько бригад «стивидоров» расписаны по времени выхода на работу, определён порядок загрузки трюмов, краны зарезервированы. И представьте: вдруг наш капитан говорит: «Нам в первый-второй трюмы «поменьше» надо грузить. И вообще, мы пару тысяч тонн брать не будем: везите обратно на карьер!». Вот такую «шутку» точно никто бы не понял. И «Микшу» сразу бы в категорию «утиль» перевели.
Так что, если старушку жалко и хочется дальше на ней работать и зарплату получать, то надо хоть нырять, но клапан открывать и воду из танка откачивать. Кстати, так сказать, «на всякий случай», но на судне даже акваланг есть. Но по поводу «ныряния» даже предложения тогда не возникло. И не потому, что аппарат этот, скорее всего, лет тридцать не востребовался и работать, соответственно, по определению не может. А потому, что ярусы танка сообщаются между собой отверстиями, через которые, при известной ловкости, может пролезть средней комплекции человек, (там и узкие тра́пики опускаются на следующую палубу). Но аквалангисту с баллонами такая операция дастся в десять раз труднее.
Каждый ярус палуб сообщается с нижним и верхним от него через два таких «ла́за», расположенных в разных, и, как правило, на три – четыре «выгородки» разнесённых «отсеках» уровня. Которые сообщаются между собой такими же по размеру «лазами». (А что вы хотите? - стандарт...). То есть, чтобы опуститься на одну палубу надо «нырнуть» в отверстие в «потолке», потом пролезть ещё в два – три уже «в стенках», найти следующее в «полу» и спускаться дальше. И так восемь раз!
По правилам произведения подводных работ, если водолазу или аквалангисту, надо проникнуть в какое-либо помещение через ограниченный в размерах проход (отверстие), то возле него - снаружи его должен страховать второй водолаз. И это правило спасло немало жизней: в случае, как говорят - «нештатной ситуации» страхующий в самом распространённом варианте может просто помочь товарищу выбраться через малоразмерный «лаз». В случае каких-то проблем с оборудованием, или самочувствием водолаза, есть возможность вытянуть его за страховочный фал из замкнутого пространства и помогать при подъёме на поверхность. А в список различных опасных случаев опытные люди сразу с десяток пунктов «выдадут».
Если соблюсти это правило на лайнере с загадочным женским именем, то работу в заполненном водой танке должны были обеспечивать самое малое человек тридцать «дайверов».
Понятно, что это тоже морская шутка применительно к моменту: ясно, что «тридцать» – это для «боевого корабля «Ашма-Микша» многовато; вот если бы надо было двадцать пять... Опять шутка: один только и был с соответствующим удостоверением, да и то случайно (любитель-дайвер на «гражданке»). А если работу будет выполнять всего один аквалангист, то даже самая незначительная «нештатная ситуация» на четвёртом – пятом ярусе на 100 процентов привела бы к гибели человека. Потому что до поверхности воды пришлось бы выбираться (да ещё и в спешке, и в состоянии неизбежного стресса) через добрых десяток вот уж действительно узких проходов. Нет уж, - про такой риск даже и думать нечего.
А значит оставался добрый старый способ: притащить переносной насос и, начиная с верхнего яруса, откачивать воду. По расчётам такая «помпа» суток за трое непрерывной работы должна была танк «высосать» «до донышка». Только вот насос этот надо было на каждый следующий ярус после осушения предыдущего опускать. Тащить за ним шланг, по которому вода за борт уходила, и электрокабель, конечно; и «люстру» для освещения, и табуретку, на которой наблюдающий за процессом должен сидеть. (А как же, - уровень воды надо контролировать и за агрегатом следить: чтобы работал, как надо).
Видели, может быть, как муравьи высохшую стрекозу в муравейник тащат? Вот примерно так эта работа и выглядела. Самое простое было – это сидеть «на вахте», пока насос очередной ярус осушит: там главное – не уснуть и с табуретки не упасть. А вот перемещать всё оборудование, чем ниже – тем было всё трудней. Сначала сам насос, потом и шланг, и электрокабель длиннющей «змеёй» через все отверстия протаскивали. А и палуба, и переборки все, ведь, в скользком, липком и́ле, «потолки» низкие – перемещаться можно или «в присядку», или способом «крабус-кальмарус» - на трёх конечностях (второй рукой-то шланг тащить надо!). А то и прилечь для удобства манипуляций... Каждый новый ярус «осваивало» всё больше народу: и то - одному человеку три-четыре отверстия приходилось «обслуживать»: шланг и кабель метр за метром подавать. И с каждым метром челноком «туда-сюда» в две-три «дырки» пролезать.
В общем, вылезали все после очередного «захода» одинаково мокрые и грязные, заворачивались в куски брезента (это ж была уже не тёплая Индия, а много дальше на Север. А месяц – так и вовсе декабрь: и ветер, и температура соответствующие). Идти до надстройки по палубе метров сто пятьдесят: в помещение, что возле «верхнего» котла располагалось, вваливались все, стуча зубами. Комбинезоны вешали сушиться (они от засохшей глины к следующему «заходу» становились, как жестяные). Помните, наверно, в классическом фильме: «...хороший цемент: не отмывается совсем...». Ребята, когда снова одевались, с одежды «чешуя» глиняная сыпалась. И «хрустели» они, пока не разомнутся. В общем, «хороший» был ил. Качественный.
А после раздевания весь «отряд» грязными и голыми спускались по вертикальным трапам до жилого коридора (в каком-то кино по Герберту Уэльсу так дикие «морлоки»-каннибалы в подземном городе по таким же промышленным конструкциям лезли). А «наши», наконец, попадали в душевую. Расход воды в эти три дня увеличился в два раза. И температуру в душе мужики «нагоняли», как в сауне.
Так что, та ещё была «эпопея» - никогда столько грязи везде «размазано» не было. Потом стирки и уборки было – на неделю. Но «победили» и танк, и клапан. После трёх суток «подготовительных операций» сам ремонт занял минут десять. Тот вал с палубы со штоком клапана соединяется с помощью «штифта». По форме и размерам это, - как четвертинка толстого карандаша. Но, поскольку вся конструкция всё время в воде, то должен он быть из самой нержавеющей стали. А вот в нашем случае кто-то, когда-то вставил туда простой болт из обычной. И он, конечно, проржавел весь; итак ещё удивительно долго «продержался»: только при нашей команде уже шестой месяц исправно служил. Но конец его был изначально предопределён.
И самое обидное, что «фирменный» штифт там же и нашли: он под трубой в иле лежал. Видно, когда в доке клапану ревизию делали, уронили; ну, а собирали – особо искать не стали. По этому поводу, когда бригада из танка всё оборудование вытаскивала, то, наверно, размышляли при этом о морали «сей басни»: что мелочей в морской работе не бывает. Один «нехороший человек» десять секунд своего рабочего времени сэкономил, и десятерым на трое суток «геморроя» «наработал». Это так философски они про себя рассуждали. А вслух того товарища очень разнообразно и эмоционально характеризовали... Только я это описать, наверно, не смогу - специфического словарного запаса может не хватить. И вдохновения: я же сам на дно танка только один раз слазил; а парни раз по двадцать... Так что, ситуацию они до глубины души прочувствовали.
Но зато в порт зашли гордым чёрным лебедем: нос по боевому приподнят, палуба из пожарных «стволов» чисто промыта, маховик клапана свежей краской покрашен, рабочая одежда выстирана.
Кстати, знаете, как моряки такую вот сильно испачканную униформу стирают? Привязывают «комбез» длинной верёвкой и бросают за борт, за корму, где вода от винта бурлит. Условия там такие же, как в «Индезите» каком-нибудь; только без подогрева. Но зато с неограниченным временем стирки. И пятнадцать тысяч киловатт мощности на ходовом винте, как правило, справлялись с любым загрязнением довольно быстро. Перед вахтой «запустил процесс», через четыре часа вытащил, в пресной воде ополоснул – и на сушку.
Удобно и экономично. Но, правда, после примерно трёх таких стирок материал начинал по ниточкам расползаться. Наверно всё-таки из-за несоответствия мощности «машинки» и сопротивления материала. Но, как разовый вариант – самое то. Так что, в чистых комбинезонах команда оперативно обеспечила погрузку, и уже через три дня, наш балкер, как говорят, «лёг на курс» аж в тёплый город Дубай.
Продолжение следует: Экономическая экспансия, пожар, аварийное адажио и теория везения.
Комментарии
