|
|
|
|
|
|
|
|
ЗДЕСЬ МОЖЕТ БЫТЬ ВАША РЕКЛАМА |
|
|
|
|
|
|
|
Главная  Статьи Николай МЕЛЬНИЧЕНКО: У меня много вопросов к Ющенко. Часть - 2 |
Николай МЕЛЬНИЧЕНКО: У меня много вопросов к Ющенко. Часть - 2
|
|
13.06.2007 |
 "Я НЕ ПРЕДАТЕЛЬ, ПОТОМУ ЧТО ПРИСЯГУ, ДАННУЮ РОДИНЕ, НЕ НАРУШИЛ"
— Сегодня мнения о майоре Мельниченко разделились: одни считают его героем, другие — предателем. Что бы ты сказал тем, кто упрекает тебя в предательстве?
— Многие просто воспринимают разведчиков в зависимости от того, на кого они работают...
Если на нас — значит, герой, если против — предатель, шпион. Я был и остаюсь на стороне простых людей, и ничего, кроме постоянных угроз моей жизни и мытарств, за это я не имел. Я не предатель, потому что присягу, данную родине, не нарушил. У Кучмы, возможно, и есть основания называть меня предателем, но я не присягал служить лично ему и выполнять его преступные приказы. Однозначно — нет!
— Когда начался кассетный скандал, в первую очередь несладко пришлось твоему непосредственному начальнику генералу Бирсону. Как он это переживал и что по этому поводу позднее тебе говорил?
— Александр Семенович Бирсон — достойнейший человек, офицер. Долгое время он был руководителем охраны Кучмы, потом возглавил подразделение СБУ «Альфа». После этого лично с ним я не общался, но знаю, что от него требовали на Мельниченко негативную характеристику. Бирсон отказался меня чернить и дал такую, какой я заслуживаю.
— У кого сейчас находятся твои записи и многочисленные диктофоны?
— И записи, и записывающие устройства по-прежнему у меня, под моим контролем — они будут выданы независимым экспертам, когда Украина согласится на проведение международной экспертизы страной, которую выберет Парламентская Ассамблея Совета Европы. Лично я жду только момента, когда услышу от Украины: «Да, мы готовы».
Ну представь, что предстоит футбольный матч между сборными Украины и, например, Италии и украинцы говорят: «Пусть его судят арбитры не ФИФА, а наши, отечественные, причем те, которые ранее матчи такого уровня не судили». Итальянцы, естественно, возражают: «Нет, пусть это будут международные судьи — представляющие третью страну и имеющие соответствующий опыт»... Разве они не правы? Вот и я требую, чтобы Украина согласилась на проведение экспертизы в третьей стране экспертами, имеющими соответствующую квалификацию.
— Кстати, производились ли вообще какие-либо экспертизы твоих записей?
— Доверия заслуживает заключение лишь одной из них — той, для которой я лично передал и записывающие устройства, и оригиналы записей.
— Кто ее проводил?
— Всемирно известная фирма «BEK TEK», а персонально — Брюс Кенниг, который давал заключения относительно аудиозаписей, фигурировавших в Уотергейтском скандале, а также в делах Моники Левински и вашингтонского снайпера. Также Кенниг является экспертом по аудиозаписям Гаагского трибунала.
— Авторитетный специалист?
— Один из наиболее уважаемых в мире. 15 сентября 2006 года представитель его команды с трибуны Верховной Рады Украины заявил: записи аутентичны, и они, сотрудники экспертного учреждения с мировым именем, готовы засвидетельствовать это в суде и нести уголовную ответственность за правдивость своих показаний.
— Кто-то из украинских политиков на этих пленках себя узнал?
— Многие дали официальные показания о том, что записи подлинны, не смонтированы и сделаны именно в том месте, где происходил разговор. Об этом заявили, в частности, Тарас Чорновил, Александр Турчинов, Борис Олийнык, Иван Драч — то есть люди из совершенно разных политических лагерей.
Недавно я дал показания по делу Георгия Гонгадзе в Генеральной прокуратуре (передал туда также копии записей) и теперь жду, что моему примеру добровольно последует Виктор Андреевич Ющенко. Тем самым он подтвердит, что для него расследование убийства Георгия действительно вопрос чести.
«МЫ ЖИЛИ НА ОКОЛИЦЕ НЬЮ-ЙОРКА В СЪЕМНОЙ КВАРТИРЕ И ВЫНУЖДЕНЫ БЫЛИ СПАТЬ НА ПОЛУ»
— Проходил ли ты проверку на детекторе лжи?
— Да, в Соединенных Штатах Америки. Мне были заданы несколько вопросов, и шкала моих ответов оказалась максимальной. Специалист, который оценивал их, подтвердил, что я однозначно говорю правду...
— После того, как ты передал записи Морозу и вы договорились, когда он их обнародует, как удалось тебе вместе с семьей исчезнуть с территории Украины?
— А я не исчез — просто купил билет на автобус и выехал за пределы страны. Перед этим, передавая пленки Морозу, я с ним общался... «Александр Александрович, — сказал, — посоветуйте, что мне делать. Может, вы спрячете меня у себя на даче? За пару недель все ведь должно решиться...». Он улыбнулся: «Николай, за две недели это никак не закончится — минимум три месяца будет длиться, и лучше всего тебе выехать за границу». Я объяснил, что для этого мне нужно уволиться, ну а потом все-таки решил выжить и отправился за рубеж.
Тот разговор с Морозом состоялся 18 октября, в мой день рождения, а 19-го я написал рапорт на увольнение. Пришел к генералу Шепелю: так, мол, и так, ухожу, нашел себе другую работу. Шепель был в гневе: как это так, человеку до пенсии год, он стоит на очереди на жилье, которое должен получить через несколько месяцев, — и вдруг увольняется? Мотивы были совершенно ему непонятны, и он пригрозил: «Ты работал в Администрации Президента. Не знаю, какую информацию там собрал, но выехать из Украины я тебе не позволю». Это были его слова...
— На какие же деньги жила семья Николая Мельниченко первые недели и месяцы пребывания за рубежом?
— С собой я взял около двух тысяч долларов — этой суммы должно было хватить на три месяца, за которые, по моим расчетам, Кучму могли привлечь к уголовной ответственности, но... В общем, когда я увидел, что он так и не понес наказания, понял: нужно как-то устраивать свою дальнейшую судьбу.
В это время Парламентская Ассамблея Совета Европы приняла решение, запрещавшее любому европейскому государству выдавать меня в Украину. (Кстати, Кучма потом из-за этого очень нервничал: «Как так? Мельниченко — преступник, а его не выдают!»).
Когда деньги закончились, возникли проблемы. Уже в США — после того, как я отказался от программы защиты свидетеля. Американцы предлагали мне и жилье, и финансовую поддержку, но я должен был согласиться на пластическую операцию: это было одним из их условий...
— Жене и дочке тоже предстояла подобная процедура?
— Мои адвокаты обсуждали с правительством Соединенных Штатов Америки такую возможность только относительно меня. Понемногу проблемы с деньгами решились, но был период, когда мы жили на околице Нью-Йорка в съемной квартире и вынуждены были спать на полу... У нас была одна подушка и одно покрывало, которое мы отдали дочке (после трех недель такой жизни она заболела), и тут к нам пришли люди и предложили деньги — много миллионов.
Я обратился к жене: «Лиля, ты видишь, как мы живем. Не знаю, что будет дальше... Что ты на это предложение скажешь?». Она ответила: «Коля, я все переживу. Самое главное, чтобы ты был спокоен и с самим собою в ладу! Как решишь, так и будет».
— И что же переговорщики за эти деньги хотели?
— Записи.
— Все?
— Да. Они вообще спешили эту историю похоронить, так как знали: несмотря на то, что денег на оплату экспертизы не хватало, мы обратились в «BEK TEK».
— Это уже было позднее, а накануне, еще живя в Чехии, вы соблюдали какие-то меры безопасности, чтобы не выследили?
— Находясь в одной из стран Европы, много дней мы вообще не выходили на улицу, но трехлетнего ребенка лишить свежего воздуха не могли. Выводили дочь вечером, когда могли контролировать ситуацию. (В такое время снайпер, даже если он знал, где мы, не мог никого подстрелить). Помню, дочка вглядывалась днем в окно и с грустью смотрела на площадку, где играли дети. «Прийде вечiр, — говорила она, — зайде сонечко, i я зможу пiти погуляти». Это болезненная для меня тема... (В глазах стоят слезы). Вынести я мог все, но страдания семьи — удар ниже пояса.
«К САМОЛЕТУ, КОТОРЫМ МЕНЯ ВЫВОЗИЛИ В ШТАТЫ, Я ШЕЛ ПО КОРИДОРУ, ОБРАЗОВАННОМУ ОФИЦЕРАМИ БЕЗОПАСНОСТИ ТОЙ СТРАНЫ, ГДЕ ВРЕМЕННО ПРОЖИВАЛ, И СОТРУДНИКАМИ ФБР»
— Как жили все эти годы твои родители, которые остались здесь?
— В тот же день, когда Александр Мороз обнародовал записи, меня начали разыскивать, и уже через несколько часов к отцу приехали представители наших спецслужб. Чуть раньше ему позвонил заместитель начальника охраны Президента Олег Писаренко. «Тут есть награда для Николая, — сказал, — пусть приедет, мы ему вручим». Они уже знали, что записи правдивы и что никто, кроме меня, их сделать не мог, тем не менее кричали повсюду, что записать разговоры в президентском кабинете невозможно, а Мельниченко вообще не существует ни в СБУ, ни в охране Кучмы, — думаю, все это ты прекрасно помнишь. Уверен: усилия спецслужб были направлены тогда на то, чтобы меня не стало физически, — был отдан приказ отступника уничтожить.
К самолету, которым меня с семьей вывозили в Соединенные Штаты, я шел по коридору, образованному офицерами безопасности той страны, где временно проживал, и сотрудниками ФБР. Они выстроились живой цепью — такие меры предосторожности объяснили тем, что в аэропорту уже находился снайпер с заданием: живым Мельниченко из Европы не выпустить. (Об этом, правда, мне сказали уже потом). Я благодарен правительству США за то, что взяло меня под охрану и тем самым сберегло мне жизнь.
Относительно родителей... Сегодня я делаю все возможное, чтобы отцу и матери, которые перенесли уже не по одной операции, поправить хоть как-то утраченное здоровье. Надеюсь, смогу хоть частично отплатить им своей любовью за поддержку и помощь в самые тяжелые часы.
— В Соединенных Штатах ты попросил политического убежища?
— Ну, не совсем так: я его не просил, но согласился на то, что правительство США позаботится о моей безопасности.
— Тебе предложили американское гражданство?
— Нет, но я могу его получить, если того пожелаю. Я гражданин Украины и сделал все для того, чтобы своей стране помочь. Перед тем как Соединенные Штаты предоставили мне соответствующий статус, Великобритания тоже предложила взять меня под свою защиту, так что в той ситуации я даже имел выбор.
— Проявлял ли интерес к сенсационным записям еще кто-нибудь, кроме людей Кучмы, которые, по твоим словам, хотели их купить?
— Любая разведка мечтает иметь в своем распоряжении информацию, позволяющую манипулировать высокопоставленными лицами и шантажировать их, но откровенного желания приобрести ее ничьи представители не изъявили. Сложно, согласись, представить, чтобы пришли агенты Моссад или МИ-6 и с порога заявили: «Николай, мы оттуда-то. Продай нам, пожалуйста, пленки». Этого не было.
— Какие отношения связывают тебя и Березовского? Правда ли, что весь архив Николая Мельниченко опальный российский олигарх хотел скупить оптом?
— С Березовским я познакомился в 2002 году, когда прилетел в Лондон на презентацию фильма, снятого Би-би-си. Там же он меня и спросил, согласен ли я продать записи.
— Сумму, которую готов за них выложить, Борис Абрамович называл?
— Там фигурировали десятки миллионов долларов, но я ответил: «Нет!».
— Коля, а что вообще Березовский за человек — он и впрямь такой демоничный, каким его изображают российские СМИ?
— Березовский — гений, но злой гений, из царства тьмы.
— Не так давно в Лондоне был отравлен и вскоре скончался экс-подполковник ФСБ России Александр Литвиненко. В свое время ему было поручено убрать Березовского, а потом он стал на него работать...
— Если бы я согласился на сотрудничество с Борисом Абрамовичем, не исключено, что меня бы ждала судьба Литвиненко, — элементарно! В 2005-м, зная, что я добиваюсь наказания Кучмы, Березовский предложил мне помочь и подробно обрисовал механизм. Расчет был очень простой: поскольку в Украине произошла «помаранчевая революция», перераспределения национальных богатств не миновать, и нужно лишь добиться, чтобы собственность Пинчука отошла...
— ...к Березовскому?
— Да. За это Борис Абрамович обещал со мной поделиться, но сначала нужно было «убедить» (другими словами, шантажировать) Ющенко. Березовский сказал, что необходимые материалы у него есть, но нужно еще наглядно продемонстрировать Кучме и Пинчуку, что против них действует единая команда. Узнав про этот черный план, я срочно связался с председателем СБУ Турчиновым, написал соответствующее заявление и потребовал провести расследование.
— Любопытно, а кто, на твой взгляд, виноват в том, что так трагично закончилась жизнь Литвиненко: российские спецслужбы или же сам Березовский?
— Думаю, что... (Пауза). Ну, во-первых, я очень сочувствую семье Саши, которую знаю лично, а во-вторых, убежден: если бы он не шел у Березовского на поводу, был бы сегодня жив.
«ПО ИНФОРМАЦИИ ФБР, НАШИ СПЕЦСЛУЖБЫ ХОТЕЛИ МЕНЯ УБИТЬ»
— По моему мнению, Николай Мельниченко человек очень сильный и смелый, с мощным внутренним стержнем. Совершить то, на что ты решился, слабак не может, и все же... Скажи, тебе угрожали? Предпринимались какие-то попытки с тобой поквитаться?
— Да, и меня неоднократно об этом предупреждали. Так, в 2001 году позвонил мой американский адвокат и сообщил, что несколько минут назад с ним связались люди из ФБР: мол, по их информации, спецслужбы Украины послали с особым заданием офицера — фамилия такая-то, перед которым поставлена задача меня убить. Как на грех, трубку cняла жена, которой...
— ...пришлось это выслушать?
— К сожалению... Другой случай. Приезжают в Вашингтон Смешко, который был председателем СБУ, и Галака — ныне начальник военной разведки, вошедший также в Совет национальной безопасности и обороны. Вдвоем в Вашингтоне они проводят определенные мероприятия, которые вызывают у Федерального бюро расследований очень большое беспокойство. Сотрудники ФБР опять звонят адвокату, тот мне... В итоге я был взят под физическую охрану до тех пор, пока эти люди не отбыли домой.
...Приведя Виктора Андреевича Ющенко к власти, мы надеялись, что он выполнит обещания, данные на Майдане, и бандиты действительно будут сидеть в тюрьмах. Лично я думал, что это не просто лозунг, а политическое клеймо на Кучме и его приближенных, что состоится нормальный судебный процесс.
Я понял, как ошибался, после встречи с Александром Третьяковым. Он приехал и заявил: «Я первый помощник Президента Ющенко и уполномочен вести с тобой переговоры от его имени», — после чего зачитал пункты, на которые я должен ответить. Еще он настоятельно порекомендовал не трогать Кучму и Литвина. Я был очень удивлен. Как так? Неужели Виктор Андреевич, который бандитам обещал тюрьмы и говорил, что в Украине была тирания Кучмы и кучмизм больше не пройдет, отрекся от своих слов?
В связи с этим у меня (да и не только) много вопросов к Ющенко, на которые, к сожалению, нет ответа. Поняв, что в Украине по-прежнему все не так просто, я начал требовать проведения независимой экспертизы под эгидой Парламентской Ассамблеи Совета Европы. Приехал в Страсбург, встретился с докладчицей и объяснил, почему настаиваю именно на таком механизме. Она с моими доводами полностью согласилась. «Да, — сказала, — это сделает невозможным уничтожение вещественных доказательств».
Следующим моим шагом были переговоры в Анталии, где в сентябре 2005 года должно было состояться заседание юридического комитета с участием Сергея Головатого. Когда Сергей Петрович был еще в Украине, я договорился с ним по телефону, что прилечу в Турцию и мы обсудим механизм проведения экспертизы по Гонгадзе и другим резонансным делам... Перед отлетом честные сотрудники СБУ предупредили меня: «Николай, в Украине тебя внесут в список разыскиваемых Интерполом и в Анталии арестуют. Замысел в том, чтобы до утра ты не дожил и живым из турецкой тюрьмы уже не вышел».
Зная об этом, я позвонил Мирославе Гонгадзе: «Ставлю тебя в известность о том, что затевается, и все равно лечу, потому что принял определенные меры». По прибытии в Анталию полиция меня действительно арестовала и бросила за решетку, но тут я уже не стал рисковать: подключил и Турчинова, и Мороза, и моего адвоката из США, и американское посольство в Турции. Сообща мы этот план сорвали.
— Коля, а тебя не пробовали завербовать российская ФСБ и американское ЦРУ?
— Вербовки не было — они действовали другими методами, всячески пытаясь заполучить информацию, которую я передать отказался... Ну, например, процесс предоставления убежища Соединенными Штатами Америки предусматривает собеседование, в ходе которого у меня спрашивали, готов ли я сотрудничать с американскими спецслужбами. Я отвечал, что хочу одного: чтобы зло было покарано, чтобы виновные в преступлениях, подпадающих под Уголовный кодекс как Украины, так и США, понесли наказание, но я никоим образом не нарушу присягу и не нанесу никакого ущерба своей стране.
После первого собеседования мне сказали: «Ну ты немного подумай, а мы поехали». Потом было второе собеседование, но я стоял на своем — из-за этого процедура предоставления мне убежища затягивалась. Когда, наконец, под охраной я был посажен в самолет и прилетел из Европы в Нью-Йорк, меня встретили сотрудники ФБР. Прямо в аэропорту Кеннеди они битых три часа допрашивали меня (и все это время неизвестностью томились дочь и жена, которые и без того уже натерпелись). Задавали тот же вопрос: готов ли я? «Да, — отвечал, — но только в рамках Уголовного кодекса Украины, чтобы никаким образом ей не навредить...».
Они тут же бумажку вынули: «Вот повестка в суд, который обяжет вас отдать все имеющиеся записи», однако ничего я им не отдал.
«ДА, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, В МОИХ ЗАПИСЯХ ЗАФИКСИРОВАНО ОЧЕНЬ МНОГО НЕПРИСТОЙНЫХ ВЕЩЕЙ, НО ДО ТОГО, КТО С КЕМ И КАК СПАЛ, МНЕ ДЕЛА НЕТ»
— В сентябре 2000 года в Киеве пропал журналист Георгий Гонгадзе, и до сих пор точно неизвестно, убили его или нет. Если Георгия действительно нет в живых, кто виноват в его гибели?
— Генеральной прокуратуре Украины я дал официальные показания, где подробно изложил все, что мне по этому делу известно. Я заявил, что заказчиком противоправных действий против Гонгадзе, их подстрекателем является экс-Президент Украины Леонид Кучма. Министру внутренних дел он приказывал вывезти журналиста в Чечню, председателю СБУ — вплотную им заняться, чтобы впредь журналист не позволял себе вольностей. Кучма не просто отдавал приказы — он контролировал их исполнение, возвращаясь к этому вопросу более 11 раз.
— Я хорошо помню свой разговор с Леонидом Кучмой в начале 2001-го, когда со слезами на глазах и болью в голосе он произнес: «Ну не убивал я Гонгадзе, не убивал!». Так врать, на мой взгляд, невозможно, и я до сих пор не верю (чисто по-человечески), что именно Кучма отдал приказ Георгия убить. Может ли быть такое, что Леонида Даниловича просто подставили и использовали, а журналиста убили (если и впрямь убили) под твои пленки?
— Лично физически Кучма Гонгадзе не убивал — это правда, но он отдал приказ уничтожить журналиста, и только суд может определить, кто он — заказчик убийства или жертва чьих-либо интриг.
Ты сейчас вот пытаешься Кучму защитить, очеловечить, но он далеко не ангел. Он совершил множество преступлений и использовал власть ради собственного обогащения. Я уже давал Генеральной прокуратуре Украины показания, что его семья незаконно обогатилась на восемь миллиардов долларов.
— Хм, а как это можно сосчитать?
— Элементарно. На удивление, элементарно. Берем мои записи и все взятки плюс акции предприятий, которые Кучма цинично у людей отобрал, суммируем. С учетом индексации сумма награбленного им будет намного больше восьми миллиардов долларов США.
— Хорошо, но версия, что убивали Гонгадзе под пленки, не лишена оснований?
— Лишена, причем напрочь.
— Но почему же нельзя представить, что Леонид Данилович сказал какие-то слова просто в запале, а журналиста убили, чтобы Кучму в этом потом обвинить?
— Он не сказал это в запале, а повторил более 11 раз, вдобавок за Гонгадзе вели наблюдение сотрудники как МВД, так и СБУ. Сейчас идет судебный процесс (к превеликому сожалению, закрытый), в ходе которого доблестные милиционеры уже признались, что они убивали. Кто, скажи мне, мог дать приказ одновременно и Службе безопасности, и Министерству внутренних дел, и Генеральной прокуратуре, чтобы они занялись Гонгадзе? Это шло из одного центра, откуда руководили страной, — от Президента Украины.
— На моем месте Леонид Данилович наверняка спросил бы майора Мельниченко, почему, зная из пленок, что Гонгадзе хотят убить и приказ об этом якобы отдан, он журналиста не предупредил?
— Я его предостерегал — правда, не лично, а через других лиц. Именно после этого Гонгадзе написал в Генеральную прокуратуру заявление, что за ним ведется незаконное наблюдение, привел реальные номера машин. Несмотря на это, МВД, как известно, продолжало свои незаконные действия, потому что Кучма был в ярости. «Почему, — кипятился он, — всякая срань должна писать Генеральному прокурору?» (тот в результате на обращение Георгия никоим образом не отреагировал).
— Задам тебе тот же вопрос, что задал недавно Владимиру Литвину: допускаешь ли ты, что Гонгадзе до сих пор жив? Владимир Михайлович сказал, что он был бы счастлив, если бы так оказалось. По-твоему, Гонгадзе может загорать сейчас где-нибудь на теплом курорте Соединенных Штатов, изменив внешность с помощью пластической операции в рамках той же программы охраны свидетелей? Чисто теоретически это возможно?
— Это исключено! Мне тоже хотелось бы, чтобы он был жив, но, к сожалению, факты подтверждают обратное.
— Ну а бывший министр внутренних дел Украины Кравченко — по-твоему, он и впрямь покончил жизнь самоубийством?
— Однозначно — нет: Кравченко убили, потому что он был готов дать показания на заказчика — Кучму. Перед смертью генерал разговаривал с Тарасом Чорновилом. «Я ничего не буду скрывать, — пообещал он, — расскажу все». Где-то за сутки до его гибели я спросил у председателя СБУ Турчинова: «Почему вы не арестовываете Кравченко?». — «Николай, — он ответил, — служба безопасности это сделать готова, но Генеральная прокуратура не разрешает». Поэтому у меня нет никаких сомнений — Кравченко ликвидировали.
— Правда ли, что несколько человек из тех, чьи голоса есть на твоих пленках, были убиты?
— Правда. Один из них — Валерий Малев, возглавлявший в 2000 году «Укрспецэкспорт» — государственное предприятие, которое занималось продажей оружия. Его убрали в тот самый момент, когда я передал в распоряжение Временной следственной комиссии Верховной Рады запись, где Кучма с Малевым обсуждали возможность продажи «кольчуг» в Ирак.
Как известно, Администрация Президента срочно послала Малева в командировку, из которой живым он уже не вернулся. Главу «Укрспецэкспорта» однозначно убили, чтобы он не мог ничего засвидетельствовать.
— Собирается ли майор Мельниченко обнародовать все записи, которые у него есть?
— Нет, не собирается.
— Почему?
— У меня была четкая цель: наказать руководителя организованной преступной группировки Кучму — другие очень мало меня интересуют. На мой взгляд, они должны дать показания и быть избавлены от уголовной ответственности за преступления, которые совершили. Если удастся наказать зло в лице Кучмы, Украина будет жить намного лучше, а если оставить его безнаказанным, оно будет прогрессировать в лице Ющенко и не знаю, кого еще.
— Есть ли на твоих пленках какие-то личные тайны высших должностных лиц?
— Есть, но меня это не интересует: я не хочу, чтобы записи использовались для шантажа. Впрочем, если определенные политики будут оказывать сопротивление привлечению Кучмы к уголовной ответственности, я буду вынужден показать их настоящее лицо и объяснить общественности, почему они так поступают.
— Мне приходилось слышать, что на твоих пленках не только деловые встречи в президентском кабинете, но и сексуальные контакты высших руководителей Украины с женщинами и даже c мужчинами...
— Комментировать это не буду: не хочу, чтобы не превратить в фарс. Да, действительно, в моих записях зафиксировано очень много непристойных вещей, но главное для меня — показать, каким образом происходило разграбление Украины, а до того, кто с кем и как спал, мне дела нет.
«НАЗВАТЬ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ БЫЛ БЫ ЗЕРКАЛОМ НАЦИИ, Я НЕ МОГУ»
— Сейчас кабинеты и телефоны украинских политиков прослушивают?
— Думаю, да, но убежден, что это нужно делать не скрытно, а официально. Если бы разговоры в кабинете Президента, премьер-министра, председателя Верховной Рады и других должностных лиц официально документировались и обнародовались в режиме online, Украина бы только выиграла. Тогда ни куму, ни свату, ни любому другу — никому не пришло бы в голову о чем-то тайно или незаконно договариваться, тогда бы мы, например, знали, какие условия поставил Ющенко Януковичу. Не должно быть в таких вопросах от общества тайн — скрытность необходима в делах государственных, а в политике нужна максимальная прозрачность.
— Коля, наши политики — богатые люди?
— Есть богатые, и есть очень богатые.
— А что значит очень богатые?
— Очень богатый политик — Леонид Кучма, который за время президентства сумел обворовать Украину на восемь миллиардов долларов.
— Кого ты еще можешь назвать?
— Я говорю о Кучме, а о прочих не буду. Пока.
— В Украине хоть честные политики есть?
— Да, но их так мало, что они незаметны. Назвать человека, который был бы зеркалом нации, я, к большому сожалению, сейчас не могу.
— В одном из интервью Николай Мельниченко сказал: «Уже никто не может гарантировать Кучме спокойную старость». Чисто по-человечески у тебя нет желания его простить: пусть доживает свой век спокойно?
— При чем тут желание — на это у меня нет права. Простить могу лишь те преступления, которые совершены против меня лично. Например, тот же Виктор Андреевич Ющенко может простить тех, кто его отравил, — из гуманных соображений, но даже если он это сделает, согласно Уголовному кодексу, за совершенное преступление полагается наказание. В этом направлении нам и предстоит работать.
Взять Пиночета — его наказание за содеянное настигло через 30 лет. Вот и мы не имеем права закрыть глаза на особо опасные преступления против общества. Пусть народ, если Кучма покается, его прощает, а я лишь свидетель тех преступлений, которые он совершил, и настаиваю на том, чтобы мои показания как можно быстрее оказались в суде, где им будет дана правовая оценка.
— Ты знаешь, кто отравил Виктора Ющенко?
— Не знаю кто, но убежден: это отравление.
— После всего, что ты на своих пленках услышал, украинская политическая элита, если ее так можно назвать, не вызывает у тебя отвращения?
— За время вынужденного пребывания в украинской политике у меня выработался иммунитет — думаю, у большинства украинцев тоже. Нельзя верить политикам, когда они выступают на майданах и произносят с трибун какие-то лозунги — мы должны судить о них только по их поступкам.
— Если не ошибаюсь, когда ты вернулся домой, тебе хотели присвоить звание Героя Украины...
— Это было задолго до моего возвращения — еще в 2001 году соответствующий законопроект внес в Верховную Раду Александр Турчинов. Дело, впрочем, отнюдь не в наградах: самым большим подарком для меня был бы суд, где я смог бы дать необходимые показания, чтобы на их основании был вынесен справедливый приговор.
 Ваш комментарий будет первым | |
|
|
|
|
| Актуально
|
|
|
|
|
|
Сейчас на сайте:
Гостей - 1
|
|
ЗДЕСЬ МОЖЕТ БЫТЬ ВАША РЕКЛАМА |
|
|
|
|
|
|
|
|
