|
Либо Россия прекратит существовать как государство, либо исчезнут США в их нынешнем виде.
Украинский кризис является очередным этапом американского стратегического наступления на Россию. Но «битва за Украину» может оказаться решающим сражением третьей мировой войны, которую развязали США, чтобы удержать свои позиции геополитического гегемона. Война на уничтожение Сегодня внимание, как российской общественности, так и экспертного сообщества приковано к украинскому кризису. Но причина столь пристального внимания не в самой Украине как таковой. В украинском кризисе отражаются геополитические реалии совсем другого, гораздо более высокого порядка. Дело не в том, что Украина, граничащее с РФ государство, — важный с точки зрения интересов российской внешней торговли (и далеко не одними лишь энергоносителями) транзитный коридор. Дело даже не в том, что это крупнейшая по территории европейская страна (после европейской части России), населенная 45 миллионами граждан, из которых большинство — русские или русскокультурные, что в принципе одно и то же, даже если не все они сами это понимают. Можно не обращать внимания на важность кооперационных связей многих расположенных на украинской территории промышленных предприятий со стратегическими российскими предприятиями, в том числе из сферы ВПК — украинская экономика практически умерла и, судя по всему, ее восстановление будет стоить дороже, чем создание аналогичных мощностей на собственно российской территории. В конце концов, и возможное расположение натовских военных баз «под Брянском» не так критично, как может показаться, — от украинской границы до Москвы более 500 км, что, с учетом подлетного времени ядерных ракет, целая вечность для танков. Во всем мире только у США стратегическое положение лучше (по крайней мере, до тех пор, пока военная угроза для них не может исходить с территории Мексики или Канады). Все эти факторы, конечно, важны, но не они определяют остроту противостояния России и США в украинском кризисе. В том, что украинский кризис является не просто жестким противостоянием, но даже войной — пусть и войной нового типа, ведущейся в нестандартной форме, — России и США, сомневаются только самые убежденные либералы. Одни — за деньги и по долгу службы на те же США, а другие — потому что, признав данный факт, им придется также согласиться с тем, что жизнь прожита зря, незаслуженно получены ученые степени и звания, они заблуждались сами и (пусть неумышленно) обманывали поверивший им народ. И это на их совести лежат «лихие 90-е», когда «целились в коммунизм, а попали в Россию». Равно как и сегодняшний украинский нацизм, который они не желают видеть и существование которого не хотят признавать, тоже на их совести. Обычно человек не способен признаться в подобном даже самому себе. Исключительно из чувства самосохранения, поскольку тот, кто способен, зачастую заканчивает жизнь суицидом или оказывается в психушке. Конечно, российско-американская война, а точнее глобальный конфликт, который мы вправе назвать третьей мировой и в которой США и Россия находятся по разные стороны линии фронта, ведется не так, как первые две, и даже не так, как велась война холодная. Но это не снижает ее ожесточенности. Это такая же война на уничтожение, какой была Великая Отечественная. После нее либо Россия прекратит существовать как государство, либо исчезнут США в их нынешнем виде. Фатальная воронка Я не берусь утверждать, что США в случае поражения обязательно распадутся на несколько образований, хотя и такое возможно. Но в том, что Америка потеряет мировую военно-политическую и финансово-экономическую гегемонию, сомнений нет. А вся штука в том, что США как политическая и экономическая система в их нынешнем состоянии могут существовать только как гегемон глобализированного мира. То есть Америка после гипотетического поражения будет другой страной, и ее можно будет соотносить с нынешними США примерно так же, как СССР с императорской Россией, — территория одна, люди те же, а государства и системы разные. Малейшее ослабление политического контроля Вашингтона над планетой автоматически подорвет гегемонию доллара как мировой валюты. Это, в свою очередь, приведет к обвальному сворачиванию экономики США, и так переживающей не лучшие времена, а также к неспособности финансировать поддержание, обновление и модернизацию своей военной мощи. В сумме — Вашингтон попадает в фатальную воронку, из которой нет выхода, а каждый следующий виток гарантированно обеспечивает взаимосвязанные процессы: — ослабление политических и дипломатических позиций Америки; — сокращение их собственной экономики и возможностей контроля над мировой экономикой; — ослабление военной мощи и нарастание социально-политической нестабильности в США. Причем, хотя сегодня это многим и кажется невероятным, но раз начавшись, эти процессы пойдут, подгоняя друг друга. Так что от момента старта до полного краха системы могут пройти всего один-два-три года. Невероятно? В СССР от момента объявления перестройки в 1987 году до момента распада государства в 1991-м прошло неполных пять лет. А СССР был построен на более прочном фундаменте, чем возможность печатать деньги для всего мира. В общем, США теоретически могут сохранить территорию (правда, население обнищает), но вот их политической элите придется расстаться и с властью, и с благополучием. При смене системы смена элит неизбежна, а политическая элита США совершила слишком много преступлений, как против своего народа, так и против народов других стран, чтобы рассчитывать на снисхождение. Не только ее власть и благополучие, но ее свобода и даже жизнь зависят от сохранения Америкой позиций планетарного гегемона. Отсюда, кстати, и кажущаяся непонятной приверженность Вашингтона политике краткосрочных мер, которые не отменяют общего кризиса построенной американцами глобальной системы, но лишь откладывают его. Политика США начала измеряться не государственными интересами, не интересами классовыми или сословными, и даже не интересами «семьи» или группы «семей». Политика США призвана сохранить возможность для замаранных кровью политиков умереть раньше, чем наступит время держать ответ. Точка невозврата пройдена Дело в том, что американская экономика — в том виде, в котором она, приспосабливаясь к необходимости выиграть экономическое соревнование у СССР, окончательно сформировалась при Рейгане, — может эффективно работать только до тех пор, пока существуют новые неосвоенные рынки. Только освоение новых рынков (а никак не биржевые спекуляции, игры с фьючерсами и деривативами) обеспечивает массу выпускаемых ФРС долларов реальными материальными активами. Это значит, что критическим моментом для американской системы является конечность земного мира, его экономики и рынков. Материальные ценности производятся только в реальном секторе экономики. В течение некоторого непродолжительного времени можно производить деньги, а также наращивать номинальный ВВП за счет банковских инструментов, но рано или поздно, не будучи подкреплены реальным производством, эти деньги потребуют утилизации. И чем больше их (виртуальных денег) произведено без учета реального обеспечения, тем жестче будет кризис. США давно пропустили момент, когда можно было отделаться чем-то сродни Великой депрессии. Надвигающийся кризис неспособен купировать никакой Рузвельт и никакой «новый курс». Время безнадежно упущено. Это как вовремя не заделанная пробоина в корабле. До какого-то момента корабль еще можно спасти, затем точка невозврата пройдена — и судно неизбежно утонет. Как неизбежно разобьется самолет, если у него в баках горючего на 20 км, а до ближайшего аэродрома 200 км. Свой выбор Америка сделала в период президентства Клинтона. Джордж Буш-старший пытался сохранить СССР в качестве младшего партнера США, но история и позднесоветские компрадорские элиты сыграли против него. У Клинтона была возможность продолжить курс Буша, но уже в отношении России. Россия 90-х была занята внутренними проблемами и готова была стать младшим партнером США. От Вашингтона требовалось только признать за Москвой сферу ее политических, экономических интересов и интересов безопасности в границах бывшего СССР (возможно, без Прибалтики), а также играть по единым правилам в мировой политике. Америке готовы были отдать право судить, но судить по закону, а не по произволу. В тот момент у США еще были резервы и ресурсы для, возможно, не совсем безболезненного, но не кризисного постепенного перестроения рейгановской экономической модели, уже сыгравшей свою роль в уничтожении СССР и потерявшей смысл с исчезновением врага. Более того, плавное реформирование своей «мобилизационной» финансово-экономической системы Америка могла произвести в значительной степени за чужой счет. Ведь мир готов был подчиняться. Сейчас это кажется нереальным, но в 1992–1996 годах США обладали практически непререкаемым авторитетом. Моральным авторитетом. То есть им верили (далеко не в одной только России) и были готовы сотрудничать не за страх, а за совесть. Клинтон долго, почти все свои две каденции, колебался, но все же в критических обстоятельствах всегда делал выбор в пользу той партии в вашингтонском истеблишменте, которая настаивала на быстром освоении «трофеев» холодной войны и обеспечении американской гегемонии путем ликвидации даже теоретической возможности возникновения второй сверхдержавы (эта партия впоследствии получила наименование неоконсерваторов, или неоконов). Впрочем, до конца работы клинтоновской администрации возможность выбора у США еще оставалась. Агрессия против Югославии подорвала репутацию Вашингтона незначительно. Тем более что изначально процесс балканского кризиса был запущен Германией, самостоятельно вопреки воле ЕС и большинства его членов признавшей сепарацию Хорватии и Словении, и действия Вашингтона могли еще с натяжкой трактоваться как вынужденная реакция на немецкую наглость. Понятно ведь, что в 90-е годы вытеснить Берлин с Балкан могла только Америка (кстати, и Милошевич долгое время ориентировался на США, а не на Россию), ну а уж кого она себе определила в союзники — вопрос второй. Даже «шалости» администрации Буша-младшего в Ираке и Афганистане в начале нулевых хоть и подтвердили курс США на решение сложных международных вопросов единолично и при помощи военной силы, но не вызвали однозначного протеста ЕС, России или Китая. Политический ресурс для возвращения к международному консенсусу во главе с Вашингтоном все еще существовал. Правда, экономический ресурс был уже исчерпан. Ва-банк Здесь нам придется еще раз вспомнить о борьбе американских внешнеполитических концепций неоконсерваторов и неолибералов в середине — второй половине 90-х годов прошлого века. У них не было стратегических противоречий. И те и другие считали, что США необходимо навсегда сохранить за собой статус планетарного гегемона. Расходились только в том, какие механизмы будут эффективнее. Правы были неолибералы, предлагавшие «душить Россию в объятиях». Они резонно отмечали, что российская внешняя политика следовала в 90-е годы в фарватере внешней политики США, и закрепить подчиненное положение Москвы можно было ее ускоренной интеграцией в западные экономические и военно-политические структуры, включая ЕС и НАТО. Это бы, конечно, привело к серьезным издержкам для Европы, но зато укрепило бы внутриполитические позиции российских проамериканских либералов, дав им средства для подъема уровня жизни населения до приемлемого, тем самым обеспечив им народную поддержку и исключив возможность прихода к власти в России патриотических сил. Неолибералы резонно замечали, что с Россией в качестве младшего партнера в НАТО и ЕС США могут не беспокоиться о постсоветском пространстве — в своей зоне ответственности Москва разбирается лучше и эффективнее наведет там порядок. Кроме того, не надо будет бояться противостояния с уже тогда набиравшим силу Китаем. Он может угрожать стратегическим интересам США в Азиатско-Тихоокеанском регионе, только имея свободный тыл. А с дружественной США Россией за спиной Китай в военно-политическом плане — паралитик. При этом неолибералы считали, что решить финансово-экономические проблемы России можно за счет ЕС, так чтобы интересы США не пострадали, а растущий потенциал Западной Европы оказался бы связан евразийским гигантом. Попытки правительства Ельцина подавать заявки на членство в ЕС и НАТО свидетельствуют о том, что планы неолибералов были вполне осуществимы. Единственным аргументом неоконов, перевесившим стройность и красоту неолиберальных концепций, была апелляция к фактору времени. Неоконы утверждали, что без быстрого передела рынков и получения неограниченного доступа к российским ресурсам экономика США не выдержит напряжения растущего в геометрической прогрессии государственного долга. То есть кризис наступит раньше, чем удастся получить дивиденды от реализации долгосрочных неолиберальных планов. В связи с этим неоконы настаивали на быстрой конвертации победы в холодной войне в трофеи. А такой результат мог быть достигнут исключительно силовым путем. История не знает сослагательного наклонения, и сейчас трудно представить себе, как развивался бы мир, если бы победила внешнеполитическая концепция неолибералов. Возможно, что оказавшись перед необходимостью решать американские экономические проблемы при соблюдении условий международного консенсуса, неолибералы попытались бы реформировать рейгановскую экономическую модель. В случае успеха сегодня мы бы имели дело с совершенно другими США, теоретически способными оставаться экономическим локомотивом и моральным авторитетом нового мира. Но не сложилось. А неоконов рейгановская экономическая модель вполне устраивала, поскольку позволяла в кратчайшие сроки аккумулировать неограниченные финансовые ресурсы для решения насущных военно-политических задач. При этом неоконсерваторы считали, что расплатиться по кредитам они легко смогут после окончательной победы, когда основные мировые ресурсы окажутся в их руках надолго или навсегда. Операция неоконов: наступление на Россию К началу XXI века концепция неоконов, и до того имевшая значительно больше сторонников в американских коридорах власти, окончательно стала доминирующей. Об этом можно судить хотя бы потому, что Джордж Буш-старший, который во время своего президентства склонялся к неолиберальной внешнеполитической концепции, имел определяющее влияние на формирование президентской команды своего сына Джорджа Буша-младшего, а она оказалась наиболее неоконсервативной администрацией в истории США. Даже кровавая администрация Обамы, развязавшая ливийский, сирийский и украинский конфликты, по сравнению с людьми Буша — пацифисты. Очевидно, Буш-старший считал, что к моменту прихода к власти его сына неолиберальная концепция уже была нереализуема. Именно Буш-младший перешел красную черту, за которой возвращение к конструктивному сотрудничеству с Россией стало невозможно. Америка Буша-младшего вторглась в российскую сферу безопасности, в сферу жизненных интересов России, последовательно организовав перевороты в Грузии (2003 год), на Украине (2004 год) и в Киргизии (2005 год). Попытки аналогичных переворотов в период президентства Буша-младшего были предприняты в Узбекистане (2005 год), Белоруссии («васильковая революция», 2006 год), Армении (2008 год), наконец в 2009 году незавершенная «цветная революция» привела к потере молдавскими коммунистами большинства в парламенте и последующему быстрому прозападному развороту политики Молдавии. Делались попытки раскачать ситуацию в Азербайджане, Казахстане и в самой России. Итак, в 2003 году, с началом грузинской «революции роз» России был предложен выбор: капитуляция перед США и переход не в положение младшего партнера (на что Россия в 90-е годы была согласна), но бесправного вассала, фактически банановой республики — страны третьего мира, либо потеря всего постсоветского предполья (передовой полосы обороны. — Прим. ред.) и в скором будущем — война с бывшими советскими республиками, причем со всеми сразу. После переворота 2004—2005 года на Украине сомнений в американских намерениях у российского руководства остаться не могло. Американское наступление в Средней Азии и Закавказье удалось затормозить, поэтому только Грузия и Украина остались к 2008 году двумя бастионами русофобии на постсоветском пространстве. Исторические параллели «пятидневной войны 08.08.08» К концу второй каденции Буша фактор времени начал играть уже против неоконов. 2008 год — год вхождения западной финансово-экономической системы в острую фазу системного кризиса, когда скрывать катастрофическое положение банковской системы США и Запада в целом стало невозможно. В этом же году разразилась «пятидневная война 08.08.08». Грузия, по сути, совершила акт агрессии против России, а Украина готовилась ее поддержать. Ющенко даже отдал приказ о начале враждебных действий против кораблей Черноморского флота, возвращавшихся в Севастополь после выполнения боевых задач. И только отсутствие у украинских ВМС реальных возможностей противостоять ЧФ РФ, а также трусость руководства флота, генштаба и министерства обороны не позволили Украине уже тогда оказаться в состоянии полномасштабного военного конфликта с Россией. Еще раз отмечу, что в нападении на Россию были задействованы все страны, в которых к тому времени у власти были «цветные» правительства. Американцы переоценили боеспособность подготовленной ими грузинской армии и реальные возможности военно-политического руководства Украины начать в тот момент войну с РФ из-за Грузии. Кроме того, Россия слишком быстро уничтожила вооруженные силы Грузии. С учетом того, что Россия не имела на Кавказе подавляющего превосходства в живой силе и технике над Грузией, а также учитывая, что развернутая в Грузии система ПВО должна была надежно прикрыть войска от действий российской авиации, грузинская армия рассчитывала втянуть Россию в долгую и кровопролитную войну. При этом надо понимать, что, располагая всего одной дорогой (ведущей через Рокский тоннель) для стратегического развертывания, российское командование было вынуждено вводить свои силы в бой по частям, а также серьезно рисковало оперативным окружением всей группировки, единственная сухопутная коммуникация которой могла быть перерезана при помощи обычного диверсионного акта. Несомненно, США также рассчитывали на активизацию ваххабитского подполья в Чечне и Дагестане. В общем, полный разгром грузинских войск, фактически предопределивший крах режима Саакашвили, оказался для Вашингтона неприятным сюрпризом. Но сюрприз этот имел серьезное геополитическое значение. Америка не просто не смогла, но даже не сделала попытки защитить своего союзника и верного вассала, которого сама же втянула в войну. Тем более что Саакашвили был не виноват в неспособности администрации Буша организовать перевороты во всех бывших республиках СССР, чтобы обеспечить ему поддержку десятка их армий. Это бы серьезно осложнило не только военное, но и политическое положение России, поскольку однозначно могло бы быть подано как борьба бывших колоний с напавшей на них метрополией. Россия не смогла бы доказать миру, что это ее бывшие «братские республики» сами на нее напали. Саакашвили также был не виновен в том, что США переоценили боеготовность его армии. Они же сами ее готовили. Даже в проигрыше информационной войны Саакашвили виноват не был, поскольку заявление о проведении «операции по восстановлению конституционного строя», сделанное грузинскими властями в момент, когда их танки входили в Цхинвал и блицкриг казался обеспеченным, явно делалось с одобрения США (слишком быстро его разогнали международные агентства) и имело своей целью унизить Россию. Не случайно оно полностью калькировало наименование российской операции в Чечне. Если сравнивать с Великой Отечественной, то «война 08.08.08» имела значение битвы под Москвой. После пятилетнего веселого, почти без сопротивления наступления на постсоветском пространстве, в момент, когда близившееся окончательное унижение Москвы (неспособной защитить союзников даже от Грузии) так же вдохновляло американских политиков, как видимые в бинокль кремлевские башни нацистских генералов, последовал катастрофический разгром. США сполна получили то, что готовили для России. Неспособность защитить союзника, потеря лица, крах мифа об американской информационно-технологической непобедимости. Сирия: конец политики «многовекторности» Напомню, что «война 08.08.08» началась, когда не все запланированные исходные условия были подготовлены из-за спешки неоконов, внешнеполитические концепции которых не были в полной мере реализованы к тому моменту, как финансово-экономическая система Запада вступила в системный кризис. После грузинской катастрофы возникла необходимость в контрударе такой эффективности, чтобы смыть с США позор проигранной по всем статьям «пятидневной войны» плюс достичь цели, которая не была достигнута в ходе грузинской агрессии в Южной Осетии: унижение Москвы, демонстрация ее неспособности защитить союзников, вытеснение из стратегически важных регионов и как итог — низведение России на второстепенные роли, со сменой власти и примерным наказанием политиков, осмелившихся бросить вызов США. Ведь гегемон только до тех пор гегемон, пока ему подчиняются, не дожидаясь посылки войск. Если лояльность необходимо удерживать военными средствами, не выдержит никакая экономика, никакая военная машина — ресурсы любой империи конечны. В результате «цветные» технологии накрыли Ближний Восток и Северную Африку. Падение тунисского, египетского и йеменского режимов создало благоприятный фон для развязывания агрессии против Ливии. США ведь допустили свержение своего друга Мубарака, почему же нельзя свергнуть Каддафи? Ливию Россия не стала защищать. Во-первых, полковник в последние десятилетия жизни и правления пытался играть на всех досках (то есть он не был лоялен США, но и Москве не был другом). Во-вторых, о том, что за Ливией последует Сирия, не говорил только ленивый, и судьба Муаммара Каддафи стала хорошим примером для Башара Асада. Асад оказался достойным сыном своего отца и легко понял то, что так и не дошло до Януковича, а до Каддафи дошло слишком поздно, — политика «многовекторности» завершилась, надо принимать чью-то сторону. У Асада выбора не было. Американцы и их союзники-фундаменталисты его бы просто убили (как Хусейна — по суду, или как Каддафи — без суда, не имеет значения). Асад сделал единственно возможный выбор, укрепив свой союз с Россией. И не прогадал. Выиграв в Грузии, Москва не могла проиграть в Сирии. С каждым следующим витком противостояния США поднимали ставки, и каждый раз поражение для России означало бы потерю суверенитета, а для российской элиты — потерю имущества, бизнеса, свободы и, возможно, жизни. Москва и не проиграла. Асад до сих пор президент, и хотя он ведет тяжелейшую гражданскую войну, международные эксперты перестали спорить, остались ему дни или недели до свержения. Может, Сирия и потеряет какие-то территории (в регионе сейчас ни одна граница не гарантирована), но режим имеет все шансы устоять. Диагноз: острая интеллектуальная недостаточность Как только стало ясно, что в Сирии придется отступить, США перенесли направление главного удара на Украину. Выступление здесь готовилось на 2015 год. К этому времени Янукович должен был подписать соглашение об ассоциации с ЕС, принять на свою совесть все его негативные последствия (развал экономики был бы объяснен не результатами действия соглашения, а происками Москвы и коррумпированностью режима), а в 2015 году — выборы/майдан/переворот. Очевидно, переворот осуществить было бы значительно легче, чем в 2013–2014 годах, когда он в реальности произошел. Подписавший соглашение об ассоциации Янукович потерял бы остатки поддержки пророссийских избирателей и не приобрел бы симпатий прозападных. Его бы просто никто не стал защищать. История, однако, еще раз подыграла России. Когда в Кремле уже были уверены, что Янукович поставит свою подпись под соглашением в ноябре 2013 года в Вильнюсе, что все меры воздействия исчерпаны и что он все равно ничего не поймет, он таки что-то понял. Правда, понял он ситуацию совершенно извращенно, но для того чтобы затормозить подписание соглашения об ассоциации, этого хватило. Янукович просто решил, что его европейцы обманывают и не хотят выделить 15 млрд долларов в качестве отступного. В принципе, Янукович не мог не знать (премьер-министр Азаров должен был ему объяснить), что обрекает экономику страны на уничтожение. Это украинского президента волновало мало, поскольку лично его интересовавшие отрасли и предприятия получали преференции. Но Виктору Федоровичу необходимо было 15 млрд долларов (весьма скромная сумма), чтобы без снижения жизненного уровня пройти избирательную кампанию 2015 года и переизбраться на следующий пятилетний срок. Даже Януковичу было понятно, что Украина, которую он фактически дарил ЕС и США, стоит значительно дороже 15 миллиардов. В силу своего жизненного опыта и практики взаимоотношений в украинской политической элите Янукович решил, что его «кидают», а деньги «зажали». Далее последовало простое решение: показать европейцам, что он не «лох». После чего, по глубокому убеждению Януковича, они должны были повиниться, исправиться и дать ему 15 млрд, а может, и все 20 млрд долларов. Поэтому он отложил — не отменил, а именно отложил — подписание соглашения, объявил о готовности немедленно вернуться к нему, как только ЕС даст деньги, и поехал торговаться к Путину. Россия 15 млрд долларов для Януковича нашла (три из них даже почти сразу выделила). Кроме того, ему были предложены проекты сотрудничества в нескольких стратегических отраслях промышленности еще на несколько миллиардов. В случае реализации данной программы, Украина оказалась бы экономически привязана к России навечно. Поэтому США, посредством своих союзников в ЕС, а затем и непосредственно, вмешались в ход вялых украинских протестов против затягивания подписания соглашения об ассоциации и сделали из фальстарта «майдана» полноценный госпереворот. Характерно, что Янукович до последнего верил, что давлением улицы ЕС просто пытается выжать из него уступки по деньгам. Его свергали и готовились убить, а он продолжал торговаться. В общем, острая интеллектуальная недостаточность украинской элиты, с одной стороны, сломала американскую игру, а с другой — не позволила России сыграть свою красивую партию. Не смог Янукович понять то, что понял Башар Асад. Не дожидаясь «поездов дружбы» Тем не менее, поскольку база переворота не была готова (обнищание масс еще не наступило), США пришлось задействовать не режим обычной мирной революции, в ходе которой один коррупционер легко меняется на другого — более управляемого, а режим военного переворота. Были вооружены и выпущены на улицу нацистские боевики. В феврале у США были все основания праздновать победу. Украина захвачена, к власти в Киеве приведен марионеточный русофобский режим. Авторитет России, потерявшей Украину, в мире и на постсоветском пространстве будет подорван. Какой помощи можно ждать от Москвы, не сумевшей удержать стратегически наиболее важную для нее страну? Или же Россия пошлет на Украину войска и надолго втянется в конфронтацию с ЕС, а США постараются, чтобы партизанская война на Украине тянулась так же долго, как в Афганистане. Однако тут роковую роль сыграли те самые неонацисты, которых пришлось вооружить и признать демократами ради совершения переворота. Боевики плохо управляемы. Даже если вы контролируете их лидеров, это не значит, что вы контролируете сами банды. При этом неонацисты с автоматами решили, что они и вправду теперь власть. В результате Рада начала под дулами автоматов штамповать бессмысленные русофобские законы, вызвавшие справедливое возмущение населения Новороссии. Ответом на это возмущение (митинги и демонстрации в Новороссии в первые дни марта собирали на порядок больше людей, чем «майдан» в Киеве в январе-феврале 2014 года) стало обещание «поездов дружбы», то есть карательных операций вооруженных нацистов. Поскольку в Киеве на «майдане» убийства и пытки оппонентов совершались задолго до переворота, а после переворота стали обыденным явлением, в Новороссии не было сомнений в том, что угрозы серьезны. В первые дни марта по всей Новороссии (Донецк, Луганск, Харьков, Запорожье, Днепропетровск, Херсон, Николаев, Одесса, Крым и Севастополь) поднимались российские триколоры. Гражданская война на Украине окончательно перешла из холодной в горячую стадию. Крым стал российским, в Донецке и Луганске были провозглашены независимые народные республики, успешно отбивающиеся от Киева силой оружия. В других регионах сопротивление удалось загнать в подполье, но оно не исчезло. Однако главное — Россия в результате получила на Украине возможность для контригры, без непосредственного введения войск. Математика геополитики Неспособность киевского режима консолидировать государственную власть быстро привела его к фактическому банкротству. А власть Киев не может консолидировать именно в результате гражданской войны. Ударной силой на фронте являются те же самые нацисты, которые совершили переворот. Без их заградотрядов, без давления на семьи, без проведенной ими чистки офицерского корпуса армия воевать бы не пошла. То есть сопротивление Новороссии не позволило Киеву убрать нацистов с улиц, разоружить их и создать для Запада нужную телекартинку. Чем дольше шла гражданская война, тем труднее было скрывать военные преступления, тем сильнее разрушалась украинская экономика и тем больше Киев нуждался во внешней финансовой помощи. В общем, на Украине США также фактически проиграли, получив вместо антироссийского тарана необходимость решать, как выходить с Украины, сохранив лицо. Нельзя же вечно финансировать нацистский режим, который неспособен даже установить контроль над страной. Моральные потери еще можно пережить, но бессмысленно выбрасывать миллиарды долларов, которые никогда не будут возвращены, — не в стиле США. Наконец, проигрывая сами, США не могут позволить выиграть России. Политика, как известно, игра с ненулевой суммой, и проигрыш одного не обязательно является выигрышем другого. Поражение США на Украине, в случае победы России, после Грузии и Сирии ведет к однозначной потере авторитета и утрате контроля даже над ЕС. Но для России выигрыш заключается в том, чтобы нацистский режим был ликвидирован, а ЕС при этом остался бы российским партнером. Сегодняшние сложные позиционные дипломатические маневры, происходящие на фоне продолжающихся боев на фронтах Новороссии, как раз и вызваны попыткой США связать руки России и не позволить ей прийти к консенсусу с ЕС в украинском вопросе. Время, которое начало сжиматься для США в 2008 году, ускоряет свой бег, позиции Вашингтона в мире слабеют. В какой момент начнется обрушение американского глобального порядка, предсказать невозможно, но это тот случай, когда событие может произойти и завтра, и через месяц, и через год. Но вот пяти лет у США уже нет. Им надо выиграть раньше — или они проиграли. Поэтому сейчас США мобилизовали все резервы, давят на ЕС, требуя усиления санкций против России, на Ближнем Востоке активизировали свои операции в Ираке и Сирии, правда, против своих бывших союзников-фундаменталистов. Вашингтон прилагает усилия к разрушению российской экономики и провокации внутренних волнений. Более того, поняв, что либеральная атака на Путина провалилась, США сделали ставку на патриотов. Теперь на российскую власть пытаются давить под лозунгом «Путин слил». Расчет простой: либо под прессингом «патриотической общественности» Путин будет вынужден активизировать действия в Новороссии (тогда есть шанс все же додавить ЕС в вопросе о санкциях), либо «патриотам» постараются помочь на американские деньги организовать «антиамериканское» восстание против российской власти. Устоит власть или нет, но Россия будет надолго переключена на внутренние проблемы, а у США будут развязаны руки для последней попытки удержать мировую гегемонию. Смертельно раненый враг не менее опасен Украинский кризис стал последней точкой в попытках США удержать мировую гегемонию силовым путем без реформирования собственной порочной финансово-экономической системы, достигшей предела своих возможностей и вошедшей в системный коллапс. Этот кризис еще не решен, как не решен и сирийский. Поражение США в обоих случаях является результатом отсутствия запаса времени на долгую игру — результат нужен немедленно, или почти немедленно. Но стратегическое поражение США еще не означает автоматически стратегическую победу России. Умирающий враг еще способен нанести смертельный удар. Как бы там ни было, чем бы ни закончилось это противостояние, одно можно прогнозировать точно: мир, в котором мы живем, скоро кардинально поменяется, и неизвестно — в лучшую или в худшую сторону. Та финансово-экономическая система, существование которой обеспечивалось военно-политической гегемонией США, исчерпала возможности своего развития и в ближайшие годы неизбежно будет ликвидирована. Собственно, именно крах этой модели и гарантирует конец американской гегемонии: нельзя искусственно, тем более военной силой, удержать неработающую экономическую систему — можно только погибнуть вместе с ней. Далее: либо возникнет новая система (или системы) — начало уже положено российско-китайским сотрудничеством, активизацией БРИКС, созданием Евразийского экономического союза, либо же, если США удастся нанести последний удар и обрушить разом экономики России и ЕС, мир надолго погрузится в хаос, а война (в том числе, или даже в основном, гражданская) станет привычным занятием для большинства населения планеты. Результат мы должны узнать до конца 2017 года. С учетом скорости развития событий и начавшегося сокращения сферы экономического и политического господства США дольше нынешняя система продержаться не сможет. Ростислав Ищенко, президент Центра системного анализа и прогнозирования.
 Ваш комментарий будет первым | |
|
