Кадр из фильма "По тонкому льду" (1966) по одноименной повести чекиста и писателя Георгия Михайловича Брянцева. Слева советский разведчик, чекист, переводчик гестапо Дмитрий Дмитриевич Брагин, он же Сухоруков (актёр Виктор Коршунов), справа - шеф орловского гестапо, штурмбанфюрер СС Земмельбауэр (актёр Олев Эскола).
Многие советские фильмы о чекистах по существу являются документальным изложением реальных событий.
«Мне ничего не надо выдумывать, я опираюсь только на живой материал, который видел и сам прочувствовал», – говорил известный писатель и чекист Георгий Михайлович Брянцев, многие из произведений которого, написанные вскоре после войны, вошли в «Библиотеку приключений», «Библиотеку советского детектива» и, как например, знаменитая повесть «По тонкому льду», были экранизированы.
Так описать свою встречу с немецким патрулем в оккупированном Орле, как это происходит в конце первой серии «По тонкому льду», мог только человек, сам выполнявший рискованные задания в тылу врага.
«Ненастье поздней осени. Ни луны, ни звёзд. Темень. Я шлёпаю по лужам, разъедающим тротуар, по грязи, липкой и тягучей, как смола.
– Halt! – раздаётся требовательный окрик, и я останавливаюсь. От серой стены дома как бы отделяются два чёрных пятна и, пересекая булыжную мостовую, медленно направляются ко мне. Жду. Двигаться нельзя. И нельзя идти навстречу. Гитлеровские порядки мне знакомы. В нескольких шагах от меня вспыхивает свет ручного фонаря. Его острый голубоватый лучик ощупывает меня снизу доверху и гаснет. Становится еще темнее. Патруль подходит вплотную. Лиц солдат я не могу разглядеть. Тот же резкий простуженный голос требует:
– Ihren Ausweis!
– Bitte sehr! – отвечаю по-немецки. Подаю. Вновь вспыхивает фонарик. Теперь я вижу конец ствола автомата. Его отверстие холодно глядит на меня. Лучик света пробегает по бумажке и меркнет.
– Hände hoch! Руки вверх!
– Ich bin Ssuchorukow, Dolmetscher des Bürgermeisters – Я Сухоруков, переводчик бургомистра.
– У вас кончился пропуск.
– Вы не обратили внимания – пропуск продлён. На обороте есть печать и подпись военного коменданта. – Sie dürfen gehen – Можете идти.
– Danke sehr, – отвечаю я, получаю документ и опять шагаю по грязному тротуару».
Да, фортуна разведчика очень капризна. Это хождение по тонкому льду. Неверный шаг, лёд треснул – и гибель без возврата.
Чекист, диверсант, писатель, подполковник Георгий Михайлович Брянцев, автор повести "По тонкому люду" (одноименный фильм вышел в 1966 году)
Георгий Брянцев родился в 1904 году в семье крупного полицейского чиновника, владевшего на Ставрополье несколькими домами с прислугой. После революции отец примкнул к белоказакам в Новочеркасске и ушел с ними в Болгарию, где и умер в 1925 году от туберкулёза. А сын стал чекистом, работал на Северном Кавказе, а в 1933 году был направлен в Якутию, где провел ряд операций по ликвидации преступных групп дельцов и контрабандистов, занимавшихся хищением золота. В 1936 году его переводят в УНКВД по Орловской области, и здесь его застают события 1937-1938 годов. Прошлое отца не осталось незамеченным – Брянцева отстраняют от оперативной работы.
Чекист, диверсант, писатель, подполковник Георгий Михайлович Брянцев, автор повести "По тонкому люду" (одноименный фильм вышел в 1966 году), с супругой Антониной Дмитриевной Брянцевой.
Однако началась война, и возникла острая нехватка в опытных чекистских кадрах. В начале августа 1941 года немцы вторглись в западные районы Орловской области. Под руководством первого секретаря обкома ВКП(б) Василия Ивановича Бойцова и начальника УНКВД по Орловской области Кондратия Филипповича Фирсанова в Орле создавались истребительные батальоны и спецшколы, во главе которых назначались чекисты. Они истребляли парашютные десанты и вражеских диверсантов, организовывали разведывательно–диверсионные рейды. Позднее эти батальоны влились в состав партизанских отрядов.
В конце сентября 1941 года разразилась следующая после «Киевского котла» страшная катастрофа Красной Армии – окружение и разгром Брянского фронта и образование Вяземского «котла» в ходе немецкого наступления на Москву (операция «Тайфун»). Только в плен попало более 600 тыс. красноармейцев, и со всей очевидностью выявилась страшная реальность – дорога на Москву была открыта. В Орле оставались только чекисты.
Орловский обком и управление НКВД были эвакуированы в Мценск. Ранним утром 3 октября на берегу реки Цон рвавшихся к Орлу немцев встретил отряд из 600 человек под командованием майора Г.Г. Масанова. В тот же день в район Орла и Мценска перебросили на самолётах 5-й воздушно-десантный корпус (две бригады, всего 6 тыс. бойцов). Корпус дрался до 20 октября, когда его сменили. Между Мценском и Плавском выгрузились танки полковника Катукова, войска генерала Лелюшенко и полк войск НКВД подполковника Пияшева. Бои за Мценск стали звёздным часом танковой бригады Катукова, которая смогла разгромить 4-ю танковую дивизию немцев и остановила Гудериана, рвавшегося к Туле.
В оккупированных городах и районах Орловской области немцы насадили густую сеть своих карательных и разведывательных учреждений. В городе Орле располагались разведцентр абвера, гестапо, военно-полевая полиция (ГПФ) и служба безопасности СД. «Ещё до войны мы знали, — пишет в своей повести “По тонкому льду” Георгий Брянцев, — что люди, населяющие нашу огромную страну, не одинаковы.
Одни активно, не жалея сил, строили новую жизнь — таких было подавляющее большинство. Другие предпочитали стоять в сторонке. Они не мешали, но и не помогали нам, приглядывались, прислушивались, охали или хихикали. Во всяком случае, реальной угрозы не представляли. Третьи — оголтелые, ненавидящие звериной ненавистью всё новое, подчас открыто, подчас рядясь в овечьи шкуры, вредили нам. Они ждали оккупантов и стали активно служить им. Из них комплектовалось так называемое русское самоуправление, рекрутировались полицейские отряды, вербовались провокаторы, предатели, платные агенты гестапо, осведомители абвера, диверсанты. И они, эти бывшие русские люди, знающие уклад нашей жизни, имеющие обширные связи среди горожан, знакомые с подлинной гражданской биографией многих людей, были страшнее и опаснее гитлеровцев. От них и получило первый удар наше подполье».
Для борьбы с врагом на Орловщине была создана специальная школа по подготовке разведчиков, диверсантов, радистов и подрывников для работы в тылу противника. Официально её именовали «школой пожарников». Помещение для школы отвели в роще, где раньше была дача Лесковых. Начальником школы был утвержден секретарь орловского горкома партии Иван Никифорович Ларичев, начальником штаба школы и лаборатории по изготовлению подрывной техники — заведующий Заводского РОНО Михаил Васильевич Евсеев. Курировал школу заместитель начальника штаба инженерных войск Красной Армии, изобретатель знаменитых «поездной» и «автомобильной» мин, легендарный «дедушка спецназа», уроженец Орловской земли, полковник Илья Григорьевич Старинов.
Он отбирал курсантов, готовил из них инструкторов и руководителей групп для условий партизанской борьбы, помог наладить изготовление взрывчатки из колхозных удобрений, горами лежавших на станциях (в прошлом году на месте школы был открыт памятник Илье Григорьевичу, и автору этих строк довелось выступать на его открытии).
Оперативная часть подготовки и диверсионная работа были поручены Дмитрию Иосифовичу Беляку. А восстановленный на оперативной работе Георгий Михайлович Брянцев учил приемам разведки и заведовал учебной частью. Старшими инструкторами стали коммунисты М.В. Шабанов и П.Е. Репин, инструкторами – Алексей Минаков (погиб, прикрывая отход товарищей после подрыва немецкого штаба), Лев Поликлиенко (его группой взорваны сотни вагонов, погиб во время одной из диверсий), разведчицы Ольга Кретова, Маша Белова, Анна Дмитриевна Миргородская, подрывники – Василий Степанович Леоненко, Алексей Павлович Акимов. Состав школы комплектовался из бойцов, зачисленных в отряды и истребительные батальоны, и рекомендованных парторганизациями работников предприятий и учреждений.
Школа подобного типа была новинкой. На весь курс обучения отводилось не более 15 – 20 суток. В ней прошли обучение 2359 человек, 4 из них стали Героями Советского Союза:
- Алексей Иванович Ижукин (пустил под откос 11 вражеских эшелонов, участвовал в подрыве 9 ж/д и 7 шоссейных мостов, взорвал 20 танков и 120 автомашин, обучил подрывному делу до 400 партизан);
- Михаил Павлович Ромашин (под его руководством группа подрывников 8 марта 1943 года осуществила дерзкую операцию в тылу врага по взрыву стратегического 300-метрового железнодорожного Голубого моста через Десну – 14 марта об этом сообщило Совинформбюро);
- Дмитрий Никифорович Филиппов (разведчик-подрывник, восемь раз ходил за линию фронта);
- Александр Измайлов (бросился с миной под немецкий эшелон с танками).
Всего к лету 1943 года на Орловщине действовало 139 партизанских отрядов общей численностью свыше 60 тыс. человек.
За период боевых действий лесные мстители уничтожили около 100 тыс. солдат и офицеров противника, провели множество уникальных диверсионных операций. Но партизанское движение складывалось не стихийно. Его организовывало специально созданное для этого 4-е Управление НКВД СССР, начальником которого был Павел Анатольевич Судоплатов. Соответственно, в составе УНКВД по Орловской области для организации зафронтовой работы был создан 4-й отдел. Его начальником стал Иван Данилович Сидоров, а заместителем начальника – Георгий Михайлович Брянцев, он же начальник оперативной группы по руководству партизанскими отрядами. Ещё одним заместителем был Дмитрий Иосифович Беляк. Начальником одного из отделений был кадровый разведчик Василий Алексеевич Засухин. Им была проведена большая работа по разложению созданных оккупантами карательных формирований, в том числе внедрение в немецкий разведорган «Абвергруппа-107» агента «Оса» (Андриевский), что свело на нет усилия немцев по заброске своих агентов в тыл Западного фронта. Вот как это описано Брянцевым в повести «По тонкому льду».
«В новогодний вечер я явился к бургомистру Купейкину точно в указанное на пригласительном билете время – в одиннадцать часов вечера. Господин бургомистр, его жена и дочь торжественно ввели начальника гестапо, штурмбанфюрера СС Земмельбауэра.
– А вы не желаете работать у меня? – предложил начальник гестапо.
На короткое мгновение я представил себя в роли переводчика гестапо. Колкие мурашки пробежали по спине: страшно.
– Нет! – твердо ответил я после короткого раздумья.
– Вы мне нравитесь, господин Сухоруков. Я вас запомню. У меня хорошая память. Мне редко кто говорит «нет».
Когда стали расходиться, штурмбанфюрер сказал мне:
– Я довезу вас на своем «опеле».
– Благодарю, – ответил я.
Когда Земмельбауэр взялся за ручку дверцы, в центре города грохнул взрыв. Затем застрекотал короткой очередью автомат, и опять наступила тишина.
– Вы слышали? – как бы не веря себе, спросил гестаповец.
– Да, слышал, – подтвердил я.
Я мог бы сказать больше. Я мог бы сказать, что взлетело на воздух помещение радиоузла и радиостудии и что для этого понадобилось шестнадцать килограммов взрывчатки, а главное – смелость и отвага ребят из группы Андрея, которых гауптман Штульдреер считает верными людьми абвера.
Вообще, по линии абвера Андрей развил такую кипучую деятельность, что я не успеваю подбирать ему людей. Вербовочный пункт абвера, возглавляемый Штульдреером, перебросил на Большую землю и в партизанские районы уже девять троек. И все девять ведут с абвером радиоигру, поскольку из 27 диверсантов 16 – наши люди».
А Дмитрий Беляк в своих воспоминаниях пишет: «Я занимался главным образом диверсией, Брянцев – разведкой. Сразу же была установлена регулярная связь с разведотделами Брянского и Западного фронтов, а через них с нашим, Орловским, областным управлением НКВД (оно было эвакуировано сначала в Мценск, а затем – в Елец – А.В.). К счастью, мне довелось вести в то время небольшой дневник, который сохранился:
4 апреля 1942 г. Из штаба 16-й армии по рации получили приказ: объединенными силами всех отрядов пойти в наступление на город Жиздру, перерезать шоссейную дорогу Брянск – Жиздра, занять крупный населенный пункт Улемль и ожидать дальнейших указаний.
7 апреля. Заняли деревню Улемль. Я, Брянцев, Качалов, Мамынов выехали в район Жиздры. Поздно вечером в райотделе НКВД рассмотрели восемь следственных дел на изменников. Неожиданно к нам прибыл, перейдя линию фронта, сильный хорошо вооруженный отряд особого назначения во главе с капитаном Орловым и комиссаром Козлюком. Вместе с ними пришел корреспондент «Правды» М. Сиволобов.
16 апреля. Капитан госбезопасности Г.Т. Орлов получил приказ командующего Западным фронтом генерала армии Г.К. Жукова подчинить своему командованию все отряды нашего партизанского куста.
7 мая. Целый день я и Брянцев продумывали план операции, которую хотели провести лично. Дело в том, что мы давно пришли к выводу, что партизаны недостаточно энергично и не систематически разрушают железнодорожные коммуникации противника, действующего против Западного фронта. Это, прежде всего, железные дороги Брянск – Рославль и Брянск – Жиздра. Поэтому мы решили сами выйти на железную дорогу Брянск-Рославль и своими силами подорвать вражеский поезд.
8 мая. В ранних сумерках мы с Георгием вышли, как он выразился, «на мокрое дело». Дело и в самом деле было мокрое. Вначале шел обильный мокрый снег, затем нас начал промывать не менее обильный дождь. Вот тебе и май. До самой цели шли лесными массивами…
Как только прошла дрезина, мы установили мину, Георгий провел детонирующий шнур и заложил слева и справа от мины тол. От взрывателя протянули в сторону шпагат и залегли в нескольких десятках метров от полотна. Послышался разговор идущих по полотну немцев. Затем показались силуэты. Немецкий дозор прошел, не обнаружив мины.
Поезд все ближе. Смутно просматривается черная туша быстро мчащегося паровоза, за ним, сливаясь в темную череду, тянутся вагоны. Едва лишь передок паровоза проскочил центр нашего «сюрприза», я сильно дернул за шнур. Тяжело вздрогнула земля. Два коротких, словно обрезанных сверху столба пламени поднялись на плотине.
На секунду вырвался из мрака вздыбившийся паровоз, два сжимающихся, словно распухающих к середине, пассажирских вагона, а затем всё покрыл грохот взрыва, сменившийся лязгом раздираемого металла, треском рушившихся вагонов и воплями фашистов.
Мы со всех ног кинулись в глубину леса. Сразу же поднялась сильная, хотя и беспорядочная стрельба из пулеметов, автоматов и винтовок. Слева от нас послышался громкий собачий лай. В полусотне метров от нас шли по нашему следу семеро немцев. У одного на поводке рвалась вперед овчарка.
Отходить было поздно. Подпустив фрицев поближе, мы открыли огонь из автоматов короткими очередями. Три немца и собака упали. Один, правда, пытался подняться, но после выстрела Георгия снова упал, стал вертеться, как юла, и вопить. Остальные немцы бросились в лес. Дали мы по ним еще две очереди, свалился еще один немец…
К счастью, пошел дождь и смыл наши следы. Значит, поиск с собаками для нас уже не опасен. Забегая вперед, скажу, что за подрыв эшелона мы были представлены к награде орденом Красного Знамени. Но, выписав наградной материал, Кондрат Филиппович Фирсанов (начальник УНКВД по Орловской области – А.В.) устроил нам жесточайший разгон. И поделом. Два работника чекистского аппарата пошли на диверсию, не обеспечив ни группу прикрытия, ни удобные пути отхода.
14 мая. Туркин и Дымников поручили нам вывести на «Большую землю» более миллиона рублей деньгами и на такую же сумму облигаций Государственного займа. Деньги и облигации сданы партизанами и колхозниками в сберегательную кассу для зачисления в фонд обороны Родины, на постройку танков и самолетов. Все документы о проделанной нами работе: подготовке разведчиков и диверсантов, акты диверсий, следственные материалы на шпионов и изменников, наградные материалы на партизан также упакованы.
Вскоре после нашего возвращения из тыла Георгий Михайлович и я были вызваны в Москву, в наркомат госбезопасности. Товарищи из наркомата встретили нас радушно. В гостинице «Националь» отвели комфортабельный номер, обеспечили хорошим питанием и предложили отдохнуть до вызова к руководству.
Дня через три-четыре мы были приняты руководством. На приеме присутствовали ответственные работники НКВД СССР. Все они подробно интересовались деятельностью партизанских отрядов, возможностью организации разведывательной и диверсионной работы в тылу противника, целесообразностью посылки с «Большой земли» специальных групп для этой цели. Ведь в это время шел только первый год войны».
Завершается повесть «По тонкому льду» поимкой старого знакомого орловских чекистов – резидента абвера по кличке «Дункель», который оказался полковником абвера, внедрившимся в орловское подполье под псевдонимом «Угрюмый».
«С Угрюмым условились встретиться в левом крайнем углу кладбища, у могилы купца Шехворостова. Было тихо, прохладно, пахло гнилью. Нигде не бывает так печально и жутко, как на кладбище ночью. На небольшой полянке, окружённой вековыми клёнами и кустами жасмина, точно по середине, придавленный трёхметровым слоем земли, а поверх неё грубо отёсанной глыбой гранита, покоился прах купца второй гильдии Аверьяна Арсеньевича Шехворостова. На гладкой стороне гранита легко можно было разобрать три слова: «Вот и всё»…
Я раздвинул кусты и почти без шума вышел на поляну. Но Угрюмый обладал отличным слухом. Он мгновенно обернулся, скрестил руки на груди, но не произнес ни слова.
– Вы Лизунов?
– Я к вашим услугам, – ответил он вполне серьёзно.
Все это заняло мгновение. Угрюмый сделал выпад, но я успел отскочить в сторону, и через секунду Угрюмый оказался на земле. Я быстро навалился на него всем телом и вцепился ему в горло. Почувствовав, как мускулы Угрюмого ослабли, я отпустил его глотку и защёлкнул наручники.
При выходе с кладбища я предупредил Угрюмого:
– Только без фокусов. Тут совсем близко. И молчок! Если издадите звук, он будет вашим последним звуком.
Нас встретил Демьян. Он стоял у задней стены комнаты, широко расставив ноги и заложив руки за спину.
Угрюмый спокойно выдержал взгляд и, легонько усмехнувшись, сказал:
– Вы в чем-то подозреваете меня. Так в чем же дело? Говорите! Из соседней комнаты вышла Напёрсток. Она остановилась, вскрикнула и, зажав рот рукой, глухо произнесла:
– Он… – и отступила на шаг в испуге.
Крик едва не вырвался из моей груди. И будь я проклят, если лицо Угрюмого в это мгновение не дрогнуло. Дрогнуло и вытянулось, будто он узнал день своей смерти. Скособочив голову, он смерил радистку уничтожающим взглядом. Он был поражен и не мог скрыть этого. Но еще более поражены были мы. Никому из нас и в голову не приходило, что Угрюмый и Дункель – одно и то же лицо. Что угодно, только не это.
Придя в себя от изумления, я произнес:
– Итак, господин Дункель, мы подошли к финишу.
Слушая признания Угрюмого, я всё больше осознавал, какой страшный человек попал в наши руки, и попал с большим опозданием. Сколько крови пролито! Как легко удавалось ему выхватывать из наших рядов жертвы! Как близоруки и доверчивы были мы…
– Вы сказали, что в 1935 году в Гомеле к вам явился человек?
– С полномочиями СД. И я не назвал его? – спросил в свою очередь Дункель. – Вы это хотели спросить?
– Да.
– Я не знаю его имени. Это мой бывший шеф – Аккуратный. Он появился неожиданно и меня учил поступать точно так же. Живет он где-то под Москвой. И я найду его вам.
Вскоре пришла радиограмма из Центра: «Угрюмого в течение этой недели выведите в шестой квадрат вашей карты и передайте людям отряда Коровина. Пароль для связи: "Когда же будет дождь?" Отзыв. "Будет дождь, будет гроза"».
Но на этот раз счастье изменило Дункелю. Из следующей радиограммы Центра мы узнали, что, переваливая через линию фронта, самолет, вывозивший Дункеля, был подбит зенитным огнем и взорвался. Остатки его упали на нашу территорию».
После освобождения Орла 5 августа 1943 года Георгия Брянцева по личному указанию заместителя начальника 4-го Управления НКВД СССР, генерал-майора Эйтингона направляют в Молдавию с целью сбора разведывательных данных для подготовки Ясско-Кишинёвской операции. Брянцев лично руководит разведгруппой «Ястреб», которая под видом немцев проникает во дворец румынского короля Михая I и обращается к нему от имени Сталина. В результате этой операции король арестовал маршала Антонеску и объявил войну Германии, за что самого короля Сталин наградил орденом Победы.
Подполковник Георгий Брянцев оставался в органах госбезопасности до 1950 года. В 1948 году вышла его первая книга – сборник партизанских рассказов «От нас никуда не уйдешь».
Почётный сотрудник госбезопасности Георгий Михайлович Брянцев умер 26 декабря 1960 года и похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Комментарии
