...спешат приватизировать трапезу, оставленную более крупным хищником.
Россия привыкла видеть США своим главным противником (и это правильно). В результате всё плохое, что происходит у её границ, она приписывает американскому вмешательству. Но насколько верен такой подход сейчас, когда внешняя политика США стала заложницей внутриполитической борьбы байденовских глобалистов с трамповскими традиционалистами?
Стороны внутриамериканского конфликта достаточно успешно блокируют внешнеполитические инициативы друг друга, чтобы не позволить политическому оппоненту конвертировать успех на международной арене во внутриполитическое преимущество.
Об уровне внутриамериканского противостояния свидетельствуют уже не спорадические перестрелки между мятежными BLM и консервативными патрулями защитников частной собственности. Пару месяцев назад Байден заявил, что если Трамп после выборов не уйдёт из Белого дома добровольно, то в США найдутся военные, которые его оттуда выведут.
На этой неделе уже штаб Трампа организовал публикацию открытого письма 235 американских генералов (из 860 наличных), утверждающих, что армия любит Трампа, который о ней заботится и не любит демократов, которые оба срока Обамы сокращали ассигнования на неё.
Это уже не просто обмен силовыми угрозами со стороны двух кандидатов в президенты, каждый из которых обещает не признать победу оппонента. Армия уже вступила в игру. Пока что она используется в информационно-политических целях (для агитации за кандидата), а также, как скрытая угроза, но сказавши «А», обычно приходится говорить и «Б».
Если ситуация в США окончательно выйдет за рамки легитимного пространства, армия должна будет сделать свой выбор. И нет гарантии, что этот выбор будет однозначным.
В этих условиях Америка резко сократила своё присутствие в кризисных точках. В результате Россия сейчас оказывается в таком же положении, в котором США оказались после развала СССР.
Привыкнув иметь дело с одним предсказуемым противником, мы вдруг видим в тех же кризисных точках борьбу региональных амбиций и провинциальных честолюбий.
Одна только Турция умудряется одновременно конфликтовать с США в курдских районах Сирии, пытаться торговаться с Россией о судьбе Идлиба, отказывается окончательно признать Асада легитимным главой Сирии, вместе с Италией втянута в гражданскую войну в Ливии на стороне Сараджа, выступая против Франции и Египта, которые поддерживают Хафтара.
Страны НАТО разбились на враждебные группировки и угрожают друг другу военной силой. Но не только в Ливии.
Греция и Турция пугают друг друга войной из-за нефте-газоносного шельфа в районе Кипра. Франция уже заявила о своей поддержке Греции. США заявляют, что не хотели бы оставлять базу Инджирлик в Турции, но учитывая проблемные отношения с Анкарой, готовы в любой момент это сделать.
Помимо всего этого, Эрдоган ещё и инициировал полномасштабные боевые действия в Нагорном Карабахе, сразу после их начала выступив с резкими заявлениями в поддержку Азербайджана. Между тем в Закавказье турецкие интересы сталкиваются не только с российскими, но и с иранскими. Кроме того, у России есть несовпадающие с турецкими интересы в Ливии.
Если бы дело было только в Турции — полбеды, можно было бы всё списать на импульсивность и амбициозность Эрдогана, мечтающего возродить Османскую империю на явно недостаточной для столь масштабного проекта ресурсной базе. Но Румыния пытается активно воздействовать на результаты приближающихся выборов в Молдавии.
О роли Польши и Литвы в подготовке белорусского путча и говорить не приходится. Неспокойно в Киргизии, причём с местными кланами работают и турки, и арабы, и афганцы, и пакистанцы.
Обращаю внимание, что в большинстве этих кризисных регионов Америка в данный момент либо отсутствует вообще, либо присутствует на уровне частных, ориентированных на демократов, структур, которые пытаются сохранить до лучших времён остатки сложенной когда-то Соросом по заветам Бжезинского глобалистской мозаики.
Главная роль в создании очередных кризисов принадлежит региональным игрокам, которые увидели возможность занять оставленное США пространство и использовать его каждый в своих интересах, повышая собственное региональное значение.
В начале 90-х США тоже жаловались на трудности установления контроля над зонами, внезапно оставленными СССР, волю в которых тут же получили местные амбиции. Сегодня с этим сталкивается Россия. Причём ей хуже.
Если после распада СССР проблемные точки возникали в Восточной Европе, Азии и Африке — далеко от американских границ, то уходящая американская империя оставляет пустоты непосредственно возле границ России. И эти пустоты тут же заполняются региональными гиенами, спешащими приватизировать трапезу, оставленную более крупным хищником.
Даже брошенная Украина, президенту которой уже грубят даже чиновники ЕС, намекающие, что по субботам они не подают, является проблемой, прежде всего для России. На неё так же плотоядно, как на Белоруссию, поглядывает Польша.
Но проглотить всю Украину Варшава сейчас не может. Делиться с Венгрией и Румынией не хочет. Боится, что Россия вовсе может перечеркнуть планы восстановления Великой Польши — от моря до моря. Поэтому поляки не против, чтобы Украина оставалась пока формально независимой, но уже под польским, а не американским протекторатом.
И всё бы ничего, но, для того чтобы Украина сохраняла хотя бы видимость единства, её кто-то должен финансировать. У Польши денег нет. Она сама по ЕС побирается. Россия оплачивает только своё (Крым, ДНР/ЛНР), ЕС денег не даёт, потому как деньги там немецкие, а Берлин вовсе не намерен оплачивать усиление Варшавы — своего извечного конкурента в борьбе за влияние в Центральной и Восточной Европе.
США и вовсе не до польских амбиций, они собой заняты. Результат веcьма напоминает ситуацию XVII века, когда удержать за собой «кресы» Польша очень хотела, но ресурсов ей не хватало. Напомню, что тогда всё закончилось Руиной, которую организовали гетманская и польская элиты, а порядок через полстолетия пришлось наводить России.
Россия может только пожалеть о том, что теряет США. Это был прекрасный, хорошо знакомый враг — почти член семьи. Их действия просчитывались на годы вперёд. Они точно так же, как и Россия, сталкивались с ограниченностью ресурсной базы и необходимостью выбирать из возможных конфликтных площадок наиболее перспективные.
США боролись за мировое лидерство и, хоть и стремились быть на каждой свадьбе женихом и на каждых похоронах покойником, всё же всюду не успевали.
У региональных гиен кругозор ограничен окружностью их рубежей. Для них имеет значение каждый квадратный метр территории, каждый сарай, который можно отжать у соседа.
В условиях дефицита присутствия больших и сильных они чувствуют себя главными хищниками и торопятся урвать своё, пока большие звери не вернулись. У большинства из них есть желание урвать кусок в сфере жизненных интересов России.
Если на них рыкнуть, они отбегут, но тут же пойдут следом, выжидая удобный момент, чтобы схватить добычу. Что-то до них начинает доходить, только если им больно наступить на хвост. Но хвостов слишком много, на все одновременно наступить никаких ног не хватит.
Друг на друга им плевать. Пока Россия будет заниматься одной, остальные попытаются воспользоваться её занятостью и рвануться за куском. Единственный вариант — поймать наиболее наглую гиену и так больно её наказать, чтобы остальные оглохли от её визга и рванули искать счастье в иные края.
Ростислав Ищенко, президент Центра системного анализа и прогнозирования, г. Киев.
Комментарии
